Птички питахоу, весьма распространённые на островах Новой Гвинеи, известны за­падным учёным с 1827 года. Однако именно с ними была связана одна из наиболее громких орнитологи­ческих сенсаций прошлого века. Да и не только орнитологическая. Многие животные, из коих наибо­лее известны королевские бабочки и южноафриканские ядовитые лягушки, умеют вырабатывать в сво­ем теле горькие или отравляющие химикаты, призванные умерять ап­петиты многочисленных хищни­ков. Но птиц среди них не значи­лось до тех пор, пока в конце 1992 года в журнале «Сайенс» не появи­лись отчеты об экспедиции во гла­ве с 27-летним исследователем из Университета Чикаго Джоном Дамбахером.

Как-то, опорожняя сеть с очередным пернатым уловом, иссле­дователи, изучавшие особенности жизни знаменитых райских птиц, почувствовали невыносимое жже­ние во рту и спазмы дыхательных путей. Источником столь неприят­ных ощущений были ничем осо­бенно не примечательные питахоу, перья, кожа и даже мышцы кото­рых, как выяснилось при последу­ющем изучении, напитаны алкало­идом хомобатрахотоксином. Этот же яд содержится в коже южно­американских лягушек, которых тамошние индейцы используют в качестве компонента при приготовлении знаменитого кураре — яда, которым смазывают стрелы для духовых трубок-сумпитанов. Сила алкалоида, обладающего нервно-паралитическим воздействием, такова, что доза до 0,05 миллиграмма вызывает у подопытных мышей паралич конечностей, а свыше — приводит к летальному исходу в течение 15 минут.

Хохлатый питахоу — самый ядовитый из всех пернатых жителей Новой Гвинеи, а может быть, и всей планеты.

Ответов на вопросы о том, как птичка вырабатывает яд и почему она при этом не умирает сама, учёные пока не нашли, хотя очень хо­тят найти, ибо это может существенно помочь в разработке новых анестезирующих средств и препаратов для борьбы с аритмией сердца. Однако это ещё не все загадки, поставленные перед биологами пи­тахоу (ядовитыми являются три разновидности — hooded pitohui, variable pitohui, rusty pitohui). He ясно, например, почему птицы той же разновидности, живущие в разных местах, ядовиты в разной сте­пени, а порой, как утверждают некоторые исследователи, и вовсе не ядовиты. К слову сказать, южно-американские лягушки, выросшие в неволе, хомобатрахотоксина не вырабатывают.

Кроме того, открытие Дамбахера, возможно, даёт ключ к разгадке феномена новогвинейских кочующих пернатых сообществ — стай. Орнитологи изрядно поломали головы над тем, что объединяет 35—36 самых разнообразных птиц средних размеров в стаю, прекрасно координирующую свои действия специфическими сигналами.
Первое, что бросалось в глаза: оперение всех птиц в стае было либо чёрным, либо бордовым, либо чёрно-бордовым. Учиты­вая, что в каждой стае есть 5—6 чёрно-бордовых hoded pitohui (самых ядовитых), версия о способности к коллективной мимикрии (в скоплении близкоокрашенных птиц хищник не способен выбрать конкретную жертву) приобретает особый вес.

И ещё о мимикрии. Так же, как американские скунсы предупреждают потенциального   противника своей черно-белой окраской, питахоу дают знать о себе резким, ни с чем не сравнимым кислова­тым запахом. Это даёт право орнитологам утверждать, что на Новой Гвинее благодаря ядовитым птичкам существует не только ЦВЕТО­ВАЯ, но и ОБОНЯТЕЛЬНАЯ мимикрия. Ведь знаменитая райская птица, обладающая самым ярким и броским оперением в мире, издаёт самый что ни на есть зловонный запах, несколько напоминающий «аромат» питахоу.

LifePlanet.org