Ни одна другая область науки не отягощена так своим прошлым, как эволюционная биология. Литературный критик Гарольд Блум назвал это «страхом влия­ния». Собственно, эволюционную биологию в широком смысле можно определить как попытку интеллекту­альных наследников Дарвина прийти к мало-мальски приемлемому соглашению с его подавляющим влияни­ем.

Вдоль реки шёл мамонт. Изрядно проголодавшись, жадно обрывал листья кустарника, растущего вдоль воды. Вот он, завидев заросли осоки, протянул хобот, ступил поближе и... Подмытый водой берег, не выдержав тяжести исполина, рухнул вниз. Некоторое время земля­ной холм еще шевелился — мамонт пытался выбраться из завала. Потом все стихло...

— Интересно, а откуда все это узнали? — резонно поинтересуется читатель.— Мамонты жили тысячелетия назад!

В Восточной Африке эти очаровательные создания с чёрными грустными мордашками встречаются путешественникам чаще других животных. Они везде: в парковой саванне, в лесу, на берегу океана, в отелях, в зоопарках. Это конечно же саванновые, или зелёные, мартышки, самые интересные и весёлые из рода мартышек. Но даже такая наполненность ими жизненного пространства никак не приближает нас к познанию тайн их жизни. О том, как мартышки существуют в природе, известно крайне мало.

Шире других у нас рас­пространены два вида бе­рез — повислая и пушистая; виды настолько близки, что иной раз и специалиста смущают сходством. У пу­шистой берёзы молодые побеги, да и листья одеты густым коротеньким пуш­ком, и места для жизни она выбирает посырее, чем по­вислая. Стволы этих берез туго затянуты в белый ат­лас бересты и только внизу одеты грубыми наростами черной корки. Это одна из них «во поле стояла», это они разбежались по косогорам «Весны священной» Н. Рериха, они сжимают душу сладкой тоской в есе­нинских строках, они чутко вскипают шелестом при малом ветре, они пестрят слева и справа, когда авто­бус мчит авиапассажиров из Домодедова в столицу; они разбегаются перелеска­ми по рязанским косого­рам; они же образуют и колки в Сибири — березо­вые островки среди степи. Их нельзя не заметить: березовые леса занимают в нашей стране третье ме­сто по площади (после лиственничных и сосновых)

«У учёных нет единства по проблеме эволюции. У многих из них возникли известные сомнения не только относительно причин эволюции, но и относительно самого процесса. Как известно, расхождения возникают там, где бывают неудовле­творительными доказательства, не позволяющие сделать какого-то определен­ного вывода. Считаю справедливым и уместным обратить внимание научной общественности на известные разногла­сия по поводу эволюции и естественного отбора». Известный канадский биолог У. Р. Томпсон.

Малина-ягода — одновременно лекарственное средство и пищевой продукт. Малину традиционно применяют при про­студных заболеваниях, гриппе, острых респираторных инфекциях, обострении болей в суставах, при радикулите и других заболеваниях: при лихорадках и невралгических явлениях. В настоящее время в пищевой промышлен­ности разработан метод сублимационной сушки малины: в условиях вакуума, без окисляющего влияния кислорода, высуши­вают предварительно замороженные ягоды. При такой сушке малина сохраняет форму, цвет, аромат, вкусовые качества и лечебные свойства.

В 1831 году Генсло рекомендовал Дарвина в ка­честве корабельного коллектора капитану «Бигля» Фицрою, набиравшему экипаж для кругосветной экспедиции по особому заданию правительства Ве­ликобритании. В обязанности Дарвина отныне вхо­дили сбор, опись и хранение всевозможных образ­цов минералов, руд, насекомых, животных, рыб, птиц и всего остального, обнаруженного экспедици­ей за время кругосветного плавания.

Кругосветное путешествие продолжалось около пяти лет. Многочисленные коллекции, собранные Дарвином и впоследствии обработанные Р. Оуэном (ископаемые млекопитающие), Ватергаузом (совре­менные млекопитающие), Гульдом (птицы), Беллем (пресмыкающиеся и земноводные) и Дженнинсом (насекомые), послужили материалом для общего труда, изданного под заглавием «Зоология путеше­ствия "Бигля"».

И только по возвращении из путешествия, в 1837 году, Дарвин приступил к разработке теории. Сама идея естественного отбора пришла к нему по прочтении трудов английского экономиста, осново­положника мальтузианства Томаса Роберта Маль­туса (1766-1834).